Альтернатива

«Владимир Путин предлагал Лаврову некоторый инструментарий «мягкой силы» против тех, кто придумал это, то есть «бить врага его же оружием», прежде всего – западное сообщество», – сказал газете ВЗГЛЯД политолог Алексей Мухин. Он уверен, что в качестве «мягкой силы» можно использовать живущие за рубежом миллионы россиян из креативного класса.

В понедельник 11 февраля президент Владимир Путин призвал МИД активизироваться во время российского председательства в «восьмерке», «двадцатке», БРИКС и ШОС, действовать на опережение, умело применяя современные средства отстаивания интересов.

«На МИД ложится серьезная нагрузка по содержательному наполнению российских председательств», – подчеркнул Путин, выступая перед российскими дипломатами, и уточнил, что «приоритетное значение приобретает и грамотное использование «мягкой силы»: укрепление позиций русского языка, активное продвижение положительного имиджа России за рубежом, умение органично встроиться в глобальные информационные потоки».

Как объявил Путин, новая редакция концепции внешней политики России уже представлена МИДом в его администрацию. Прежние концепции – 2000 и 2008 годов – соответствовали срокам правления Владимира Путина и Дмитрия Медведева на посту президента. Таким образом, речь, по сути, идет о внешнеполитической платформе как минимум на третий президентский срок Путина.

В опубликованном в середине января докладе Центра политической информации «Образ России в современном мире – 2013» отмечалось, что если раньше страна ассоциировалась с балалайкой и медведем, то «сейчас это Путин и Калашников». Однако пока репутация России заметно улучшается только в ближнем зарубежье, например в Средней Азии, в Молдавии или на Украине. О том, насколько успешной будет в дальнем зарубежье новая внешнеполитическая стратегия России, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин.

ВЗГЛЯД: Алексей Алексеевич, в своем докладе вы отмечали, что образ России в дальнем зарубежье характеризуется устаревшими и устоявшимися стереотипами, такими как страна упущенных возможностей. Вы даже предположили, что у зарубежной прессы есть «заказ» на дискредитацию России. Как вы полагаете, это оформленный заказ за деньги? Или это подсознательный заказ западной публики, которая игнорирует хорошие новости из России?

Алексей Мухин: Нет. Здесь ничего личного – только бизнес. Все знают законы рынка: чтобы купить подешевле, нужно убедить продавца в негодности его товара. Вот поэтому у россиян создают разные комплексы экономической и политической неполноценности. Они работают как демотиваторы, в том числе на фондовом рынке. В результате акции российских компаний явно недооценены.

Думаю, что, когда Владимир Путин настраивал особым образом Сергея Лаврова, он имел в виду именно это. Чтобы противодействовать таким воздействиям, необходимо принимать зеркальные меры, то есть показывать, что грехи, которые приписывают российской власти, обществу, экономике – это повсеместные явления. Они присущи так называемым развитым обществам и самым разным странам, в том числе третьего мира.

Все взаимосвязано, и нельзя найти страну, которая была бы идеальной. Просто некоторые страны более комфортны для существования, но этот комфорт часто бывает результатом изъятия собственности или иных видов сырья у других стран. Если у тебя есть хорошая машина медиавоздействия и очень большая армия, то ты можешь навязывать свою точку зрения другим странам.

Думаю, что Владимир Путин предлагал Лаврову некоторый инструментарий «мягкой силы» против тех, кто придумал это, то есть «бить врага его же оружием», грубо говоря, прежде всего – западное сообщество.

ВЗГЛЯД: Какую роль в политике «мягкой силы» сыграет интернет: социальные сети, твиттер-дипломатия? Насколько российские чиновники вообще готовы к такой активности? Там же требуется быстрая реакция...

А. М.: Дело не в чиновниках. Чиновники исполняют свою функцию, как правило, аппаратную. Генерировать идеи и продвигать их в интернете и по другим каналам должно экспертное сообщество, те активные части общества, которые заинтересованы в их продвижении. Я имею в виду бизнес-группы, интеллектуальные, научные группы и так далее.

Зачем все на чиновников перекладывать? Это люди функции, подневольные. Им что скажут, то они и делают. Нужно развивать гражданские институты для продвижения идей, в том числе в интернет-среде.

ВЗГЛЯД: У США и СССР в эпоху холодной войны ценности и образы были предельно овеществленными: балет, космос, наука, джинсы, автомобили – настоящая «битва витрин». Какие яркие привлекательные образы сегодня способна предложить Россия?

А. М.: Я думаю, что это предмет специального исследования. И самые яркие образы – это те, которые основаны на исторических аналогиях. Россия – очень гостеприимная страна с душевными людьми, прекрасной водкой, очень богатая сырьем. Порядка только нет. Хотя порядок – дело наживное. Вот и весь образ. Какая еще страна может похвастаться таким набором?

ВЗГЛЯД: Основные усилия в политике «мягкой силы», если верить утечкам в прессе, Москва направит на расширение сети российских центров науки и культуры, работу с соотечественниками и иностранной молодежью. Сейчас у России 59 таких центров (и восемь филиалов), а, к примеру, у Китая – почти 900. Мы должны догнать Китай? Какое число оптимально?

А. М.: Мне кажется оптимальным то число, которое сложится естественным образом, и это будет набор эффективных центров, а не просто созданных для освоения бюджетных и иных средств. Какая разница? Хоть один. Но если он эффективно работает и выполняет свою задачу – пусть будет один.

ВЗГЛЯД: Вы поддерживаете идею провести в России в 2017 году Международный фестиваль молодежи и студентов, как это было в 1957 и 1985 годах? Вот Советский Союз с успехом провел такой фестиваль, а уже через пять лет развалился...

А. М.: Во-первых, тот фестиваль стимулировал общественное сознание. И влил молодое вино в эти старые мехи – мехи не выдержали. Проведение того рода мероприятий укрепляет государство, заставляя отмирать застаревшие участки, закостеневшие стереотипы и давая место новому, молодому и прогрессивному. Я не вижу никакой проблемы – и только за подобного рода мероприятия. Если Советский Союз пал в том числе за счет такого расширения сознания, то, значит, туда ему и дорога.

ВЗГЛЯД: Какие-то еще модели использовались в советском прошлом? Можно ли ими сейчас тоже воспользоваться? Россия теперь – богатое государство.

А. М.: Я бы не стал упирать на то, что Россия будет полностью заимствовать модели, которые использовал Советский Союз. Во-первых, это неоправданно дорого, а во-вторых, неэффективно. Модели следует модифицировать. И на основании российских центров науки и культуры следует создавать новые некоммерческие организации, которые будут успешно конкурировать с западными аналогами. Для этого следует нанимать специалистов – пусть дорогих, которые являются конкурентоспособными по отношению к своим западным и восточным коллегам.

Россияне работают в «Кремниевой долине», генерируют разные идеи в креативных центрах по всей Европе. Два миллиона россиян, так называемый креативный класс, работают на западное сообщество. Россия генерирует такое количество идей, что страшно становится. Я не говорю, что мы чем-то выделяемся. Китайцы и индийцы тоже этим занимаются. Но мы успешно конкурируем с ними.

ВЗГЛЯД